Новости

Рассуждения о вопросе правомерности изъятия мобильных устройств в ходе предварительного следствия по уголовному делу читайте в авторском материале Управляющего Бюро по защите прав предпринимателей и инвесторов Челябинского регионального отделения «ОПОРЫ РОССИИ» Юлии Пикельной.

Статья 23 Конституции Российской Федерации гарантирует каждому гражданину РФ право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения.

Указанные конституционные нормы детализированы в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации, посредством норм которого реализуются положения основного закона.

Так, статья 13 УПК РФ устанавливает, что – «ограничение права гражданина на тайну переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений допускается только на основании судебного решения, а наложение ареста на почтовые и телеграфные отправления и их выемка в учреждениях связи, контроль и запись телефонных и иных переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами могут производиться только на основании судебного решения».

Не менее строго российское законодательство и в части охраны банковской тайны. Так, в соответствии с п. 3 ст. 183 УПК РФ, «Выемка предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах граждан в банках и иных кредитных организациях, производится на основании судебного решения, принимаемого в порядке, установленном статьей 165 УПК РФ».

Невозможно отрицать, что мобильные устройства содержат сведения не только о частной жизни владельца, но и о его профессиональной деятельности и финансовых операциях. Такие мессенджеры, как Viber, Whatsap, Telegram, интернет-банкинг куда более информативны, чем сведения, содержащиеся в немногочисленных почтовых отправлениях и телефонных переговорах, которые ведутся со стационарных телефонов. Значительную часть коммуникаций составляют и именно электронные сообщения (SMS), в том числе в мессенджерах.

Федеральным законом № 375-ФЗ от 06.07.2016 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности» ст. 185 УПК РФ дополнена частью 7 следующего содержания: «При наличии достаточных оснований полагать, что сведения, имеющие значение для уголовного дела, могут содержаться в электронных сообщениях или иных передаваемых по сетям электросвязи сообщениях, следователем, по решению суда, могут быть проведены их осмотр и выемка».

К сожалению, принятие указанной нормы закона не изменило ситуацию, когда при производстве следственных действий осмотр и изъятие смартфонов производится в таком же порядке, как и аналогичные действия в отношении предметов, не содержащих охраняемую Конституцией РФ информацию. Например, в ходе обыска в офисном помещении (для которого не требуется судебное решение), могут быть изъяты смартфоны сотрудников только потому, что у лица, проводящего обыск, имеются основания полагать, что эти предметы могут иметь значение для уголовного дела (ст. 182 УПК РФ).

Что касается ситуации с обыском в жилище, здесь производится изъятие мобильных устройств, принадлежащих и лицам, не имеющим отношения к уголовным делам.

Показательным в этом плане является определение Конституционного Суда Российской Федерации от 26.01.2017 N 204-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Сандаковой И.С. на нарушение ее конституционных прав п. 5 ч. 2 ст. 29 и ч. 3 ст. 182 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», в котором Конституционный суд РФ, уже после дополнения ст. 185 УПК РФ, не усмотрел «неконституционности» рассматриваемой правовой нормы.

Аналогичную позицию Конституционный суд занял 25.01.2018 г. при принятии определения №189-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Прозоровского Д.А. на нарушение его конституционных прав статьями 176, 177 и 195 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».

И в том, и в другом случае, заявители поднимали вопрос о конституционности норм УПК РФ, позволяющих без судебного решения изымать средства мобильной связи, содержащие в себе информацию, имеющую отношение к частной жизни. В обоих случаях Конституционный суд РФ не согласился с доводами о том, что такие действия противоречат Конституции РФ.

В апелляционном определении Новосибирского областного суда от 13.02.2017 г. по делу №22-24/2017 (22-6134/2016 в отношении Прозоровского Д.А. (принято уже после внесения указанных дополнений в УПК РФ) также не дана правовая оценка действиям органов предварительного следствия, совершаемых в противоречии положениям ч. 7 ст. 185 УПК РФ.

Вместе с тем, безусловно, прогрессивное дополнение ст. 185 УПК РФ частью 7 не повлекло за собой изменение ст. 182 УПК РФ, которая, по-прежнему, допускает изъятие предметов на основании предположения следователя о его гипотетической «ценности» для уголовного дела.

Сложности добавляет и не очень удачная формулировка новой нормы закона, которая, при буквальном толковании, требует судебного решения для осмотра и изъятия электронных сообщений, а не средств связи, их содержащих.

При таких обстоятельствах, гарантированная Конституцией РФ тайна переписки и банковская тайна не могут считаться в полной мере защищенными нормами уголовно-процессуального законодательства.

Практический совет может быть только один – не использовать мобильные средства связи для передачи важной информации и совершения банковских операций.