Новости

Вновь избранный президент США Дональд Трамп весной расширил импортные пошлины на 185 стран мира — самые жесткие из них коснулись Китая. Несмотря на то что тарифы сейчас заморозили на 90 дней и в целом нашей страны они не коснулись, влияние на мировую экономику всё же есть. Как себя в новом витке торговых войн чувствует российский бизнес?

У Америки сейчас рекордный дисбаланс — фактически страна катится к банкротству, ей сложно обслуживать большой государственный долг, который почти приблизился к $37 трлн. Поэтому президент Трамп вынужден пойти на такие, можно сказать, ковбойские методы.

Если говорить о России, то в отношении нашей страны уже ввели рекордное число санкций и ограничений. Уровень наших экономических связей с так называемым Западом упал, наверное, больше чем в 10 раз.

С КНР Штаты сейчас договорились о разумных тарифах, однако китайские руководство и бизнес поняли свою зависимость от западных стран — они туда раньше инвестировали. Пекин сегодня меняет приоритеты и понимает, что может оказаться в любой момент в качестве игрушки в руках, так скажем, воротил западного мира.

Небольшие предприятия Китая создают 60% валового продукта страны — то есть это экономика малого бизнеса. Сейчас их инвестиции нацелены на российскую экономику. Мы в этом видим большую перспективу.

Уже есть какие-то примеры инвестиционных вложений китайцев в России?

Например, приходит на ум бизнес по производству горнолыжных подъемников. Для него компания «СКАДО» из Самары делает сам проект, а китайский производитель — электронику и механизм движения. Вместе они уже запустили около четырех крупных инвестиционных проектов на курортах в РФ.

Давайте вернемся к ситуации в России. Какие главные проблемы малого и среднего предпринимательства вы бы сейчас выделили? В каких мерах поддержки нуждается сектор?

По последним данным, доступность финансовых средств находится на рекордно низком уровне. Бизнесу не хватает оборотных средств, а заем средств очень дорогой, и с этим нужно что-то делать.

Кроме того, резко выросли издержки на рабочую силу — есть нехватка трудовых ресурсов не только в крупном бизнесе, но и в малом. И бизнес также фиксирует рост издержек — тарифы выросли существенно.

Также есть рост стоимости, в том числе инфляционный, в закупках различных производственных товаров.

Всё это указывает на охлаждение экономики. То, что Банк России снизил ставку впервые за три года, — это, конечно, сигнал позитивный, но этого недостаточно. То есть разница в ставке между 21% и 20% кардинально не меняет ситуацию с доступностью финансовых средств. Нужны другие меры поддержки — особенно в приоритетных отраслях.

Об этом еще будут говорить на ПМЭФ. Ожидаем, что зампред правительства Александр Новак расскажет о национальном проекте. В том числе он сфокусируется на бюджетных ограничениях и росте фискальной нагрузки на малый бизнес. По секторам, которые считаются приоритетными, эта помощь должна быть оказана.

А есть какие-то цифровые показатели, как снижается деловая активность из-за сохранения высокой ключевой ставки?

Недавно премьер-министр Михаил Мишустин говорил про это — у нас рост экономики порядка 1,5%. Хотя перед страной стоит задача, чтобы он был выше среднемирового. А это минимум 3,5–4%. Вот это самый главный результат дорогой денежно-кредитной политики. Тем не менее в этих ситуациях нужно находить, может быть, новые решения по перезагрузке экономического роста.

Об этом заместитель руководителя администрации президента РФ Максим Орешкин недавно говорил в своей статье, посвященной Питерскому форуму. Сейчас в мире идет фактически технологическая революция. Это касается не только цифровизации, маркетплейсов, но и искусственного интеллекта, робототехники, системы передачи и трансформации энергии, переработки, отходов.

То есть, фактически, мы идем на новые технологические тренды и на новый уклад. И вот здесь малому бизнесу нужно быть в тренде. Для этого есть такое понятие, как «экономика сообществ», — когда компания в бизнес-сообществе, еще и общается с предпринимателями из других стран. У них происходит обмен информацией и понимание, что происходит в определенном секторе.

А какая, на ваш взгляд, ключевая ставка приемлема для бизнеса?

Значение ключевой ставки должно быть однозначным — то есть меньше 10%. Иначе нет смысла инвестировать. Центробанк сам фиксирует, что сегодня открыто рекордное число депозитов. Кроме того, люди меняют свою поведенческую стратегию — они понимают, что инвестировать не нужно, можно просто разместить средства в банках под 20% годовых.

Сейчас мы испытываем острейший голод инвестиционных денег. Без инвестиций не будет развития.

Президент России Владимир Путин анонсировал введение кредитных каникул для МСП еще зимой 2024 года, однако вступление инициативы в силу затянулось — сейчас проект еще не прошел второе чтение в Госдуме. С чем это связано? Какие отрасли больше всего нуждаются в этом механизме?

Я думаю, было какое-то опасение, что бизнес будет злоупотреблять кредитным каникулами. Но мне кажется, на форуме мы услышим мнения банков на этот счет. Потому что по каждому пятому кредиту бизнес сегодня испытывает проблемы с обслуживанием. Это связано не только с реструктуризацией ссуд, но и с просрочкой по платежам.

Закон о кредитных каникулах для бизнеса необходимо принять, его нельзя откладывать. Сейчас у нас право на кредитные каникулы только в том случае, если ссуда без господдержки. Однако было выдано более 1 трлн рублей льготных кредитов — но и с ними могут быть трудности.

С этого года начали действовать новые налоговые требования для МСП. Теперь больше компании должны платить налог на добавленную стоимость (НДС). И многие эксперты уверены, что предприятия будут дробиться в попытке уйти от уплаты налогов. Замечаете ли вы такое? Как такой механизм в целом отразился на бизнесе?

Когда налоговая реформа обсуждалась детально, в том числе и с бизнесом, она предложила сразу несколько различных блоков. Для малых компаний ввели не только НДС, но также увеличили чуть ли не в два раза порог по упрощенке.

При этом появилась налоговая амнистия. Если ФНС видит по определенным признакам, что бизнес ведет дробление, она предлагает ему перейти на общую систему налогообложения. И в качестве, скажем так, не только кнута, но и пряника говорит: «Мы не будем тебе за три года насчитывать то, что, с нашей точке зрения, ты не доплатил. Это всё будет списано, если ты перейдешь на общую систему и будешь работать по ней».

То есть нет какой-то карательной направленности? Как это лучше урегулировать?

Именно. Сейчас у компаний есть два варианта — либо переходить на новую систему без доначислений за прошлые годы, либо обратиться в суд, чтобы оспорить и доказать, что дробления не было.

Но в суд идут достаточно редко, потому что ФНС сегодня обладает обширной базой данных. Поэтому бизнес предпочитает все-таки подписать соглашение и выбрать механизм амнистии, но статистики у нас пока нет.

Также хотелось бы коснуться вопроса о разработке масштабного законопроекта по системным изменениям в Трудовой кодекс. В частности, поправки предполагают возможность увеличивать нормы сверхурочной работы со 120 до 240 часов в год, определяют порядок оплаты переработок, упрощают регламент увольнений. По вашим ожиданиям, когда изменения могут вступить в силу? Как бизнес относится к этим изменениям и востребованы ли они в условиях рекордно низкой безработицы?

Мы считаем их чрезвычайно важными — с ними не нужно затягивать. Эти изменения в целом не нарушают трудовые права работников, они предлагают альтернативу. Если человек хочет работать больше, то ему заплатят в двойном размере. А если не хочет, то он не будет это делать.

Кроме того, сейчас, в том числе по инициативе «ОПОРЫ РОССИИ», в Госдуму в конце мая внесли законопроект, освобождающий работающих по квоте мигрантов от экзамена по русскому языку. Но если речь идет не о людях, которые приехали в Россию по квоте, а о гражданах Вьетнама, Индии, Индонезии, то это не так выигрышно. Работники приехали на конкретные проекты — сделали всё необходимое и уехали.

Мы сейчас видим показательные ситуации. Например, на Сахалине предприниматель владеет строительной фирмой — для выполнения работ он завез вьетнамцев и оплатил им всё, что нужно было, — не только труд, но и жилье, и экзамены. При этом 80% из этих мигрантов русский язык не сдадут, и владельцу компании придется за свой счет везти их обратно во Вьетнам. От этого никто не выиграет.

Источник: Известия
Фото: Известия/Павел Волков